Название:Быть человеком.
Фандом: Доктор Кто
Дисклеймер: все права на мир и персонажей принадлежат BBC и Моффату.)
Автор: Йоши.
Размер: драббл, 6 страниц, 5 частей
Персонажи (или герои): Метакризис Десятого Доктора, Роза Тайлер
Категория: джен с элементами гета
Жанр: Hurt/comfort, ангст, повседневность, пропущенная сцена, флафф
Рейтинг: PG-13
Аннотация: О том, как Доктор жил, став человеком и радостях и горестях его человеческой жизни.
По мотивам этого поста - http://sozvezdie-gonchih-psov.diary.ru/p211056366.htm
Предупреждения: ООС
Смерть персонажей: нет.
Размещение на других ресурсах: с разрешения автора, с ссылкой на данный ресурс.
Статус: Закончен.

Что в имени тебе моем?

— Пожалуйста, будь человеком, Доктор. — устало вздыхает Роза. Он останавливается на бегу, виновато косится на нее из-под вечно лохматой челки и обещает:

— Я постараюсь.

Ведь я и есть человек, Роза.

А она по привычке зовет его не по имени, Доктором. И он по привычке отзывается. Но он больше не Доктор, а  каждого человека должно быть имя. Ему имя досталось в наследство. Свое-чужое, какое-то не настоящее. Он не чувствует себя Джоном Смитом. И однажды просит Роуз об одолжении. Он просит:

— Пожалуйста. Хотя бы наедине зови меня Тета. Тета Сигма.

И Роуз соглашается.

Трудно.

Быть человеком трудно. Приходится привыкать ко множеству вещей, которые не замечал ранее. Вещей, которые он теперь видит иначе. Он учится различать вкус еды и ему нравится разнообразие вкусов, их сочетание и то, как они дополняют друг друга. Это довольно интересный опыт. Он узнает, как расслабляет сон и как усталость может быть приятной, когда все получается как надо. Он учится расслабляться, как это делают люди. Больше всего ему нравится способ номер десять - поцелуи. С Роуз. Она шутливо бьет его кулачком по плечу и заявляет, что он это сам придумал. Он не спорит и со временем она привыкает к тому, что Доктор, то есть Джон.. Тета целует ее везде. Его не волнуют косые взгляды прохожих, ворчание Джеки и смущенное ойканье самой Роуз. Он, кажется вовсе не умеет смущаться, но человеческая природа дарит ему и это умение. Роуз смеется, когда он краснеет скулами и кончиками ушей. Смущаясь, он непроизвольно опускает ресницы и прикусывает губу, Роуз ахает от умиления. Он не понимает, но ради ее улыбки готов смущаться каждый день.

Трудно быть человеком. Теперь он в разы слабее, но ни Роуз, ни Джеки будто не замечают этого. Чтобы хоть как-то это исправить, он бегает по утрам. Бег - это все что у него осталось от прошлой жизни и в беге он забывается. Все проблемы и тревоги уносит встречный ветер в лицо. Он бежит к горизонту, но... Он больше не хочет убежать. Он падает и ссадины, царапины, синяки не заживают как раньше. Однако боль уходит, когда Роуз касается пострадавшего места прохладными пальчиками. Шепчет с улыбкой:

— Поцелую и пройдет.

Роуз целует его и все проходит.

Трудно быть человеком. Люди так уязвимы и хрупки. И его человеческому телу требуется особый уход. Например после пробежки Роуз всегда загоняет его в душ. Но со временем он находит, что душ-это довольно приятно. Тугие холодные струи смывают усталость и бодрят не хуже чашечки крепкого кофе. И он не понимает, почему Роуз ахает, что он простудится. До тех пока не узнает что такое простуда: Ему то жарко, то холодно, перед глазами все плывет, в горле саднит и трудно глотать, вместо голоса слабый хрип. Он просит Розу добить его из милосердия. Она смеется и придерживая под голову поит горячим молоком с медом, невесомо касается горячего лба, отводя спутанную от пота челку, задерживает прохладную ладонь и становится легче дышать. Он зябко кутается в клетчатый шерстяной плед - колючий, но теплый и глотая куриный суп, думает как все же трудно быть человеком.

Человеком быть трудно: Волосы вечно путаются, разлохмачиваются и иногда даже выпадают. Роза садится за его спиной и мягко проводит по ним гребешком, разбирает пряди и невесомо целует его в макушку. А однажды она приносит оранжевую краску. Он неверяще смотрит на себя в зеркало:

— Я-рыжий ? Я - рыжий?! Я рыжи-иый!!!! Роуз, я тебя обожаю!!!

Разворачивается и подхватив ее, смеющуюся, отбивающуюся расцеловывает в обе щеки.

Трудно: Гудят уставшие мышцы. Порой даже двигаться нет сил, но Роуз обнимает со спины, кладет голову ему на плечо, щекоча теплым дыханием шею. Роуз гладит сведенные лопатки, напряженные плечи, утыкается меж них лбом и его отпускает. Он совсем по-человечески сутулится на выдохе и устало трет лицо ладонями, ощущая под пальцами щетину. Надо бы побриться, но Роуз перегибается через плечо и целует его в колючую щеку. И тогда он позволяет себе чуть откинуться назад и закрыть глаза.

Трудно  быть человеком, но оно того стоит.

И все-таки мир прекрасен

Впервые за долгие годы ему некуда и незачем бежать. Он останавливается и осматривается, рассматривает этот мир, прислушивается к нему. Он старается попасть в его ритм, стать его часть и с удивлением обнаруживает, то чего раньше не замечал: Этот мир не  так уж мал и узок.  Этот мир многогранен и удивителен. Шумный и яркий, как ярмарка, задумчивый и спокойный как озеро под луной. Одновременно в нем светит жаркое солнце, злится вьюга, идут дожди и цветет миндаль.* И всем под этим солнцем находится место - веселым и злым, отчаянным и потерянным, надеющимся и любящим... Всем. А его место рядом с Роуз. Он чувствует, знает это.
И как бы сложно ни было он привыкнет к холодным снежным зимам, слишком яркой зеленой траве и слишком высокому синему небу. Пусть пока чужой и странный, этот мир все-таки прекрасен, потому что в нем есть Роуз.

Любить.

Он думал, что любит Роуз. Он любит ее. Ради нее он стал человеком, обменяв все время и пространство на одну единственную жизнь, чтобы прожить ее состариться вместе с ней. И он ни разу не пожалел об этом. С ней он узнает, что такое любить:

Любить—это следить, чтобы она оделась потеплее, если на улице холодно.

Любить — это не шевелиться, когда она уснула на твоей руке.

Любить — отдавать последний, самый вкусный кусочек.

Любить —  это помогать донести тяжелые сумки из магазина.

Любить—это в течение дня созваниваться с ней или писать смс, чтобы узнать все ли хорошо.

Любить — это  всегда находить для нее минутку-другую своего времени.

Любить— это помогать мыть ей посуду.

Любить — готовить для нее завтрак.

Любить — заходить за ней на работу и когда идет дождь, встречать ее с зонтом.

Любить — знать, что она любит и помнить когда у нее день рождения, когда годовщина их свадьбы и другие важные для нее даты.

Любить — В первую очередь думать о ней и только потом о себе.

Любить — Беспокоиться, когда ее нет рядом.

Любить— засыпать в обнимку и просыпаться рядом.

Любить— вставать посреди ночи к ребенку, чтобы она могла поспать.

Но по-настоящему, что такое любить он узнает, нет, скорее вспоминает, когда в его жизни появляется СанРоуз. Его солнечная девочка. Дочка. И впервые взяв ее на руки, он с ошеломляющей ясностью понимает, что Счастье есть.

У Счастья пухлые ладошки с крохотными пальчиками, карамельные глазищи и ямочки на щеках. У Счастья беззубая улыбка, золотистый пушок надо лбом и упрямо вздернутый носик. Счастье жмурится, гулит и пускает пузыри в колыбельке рядом с их кроватью. Он наклоняется и Счастье хватает его за палец. Сердце его -  одно единственное - замирает, тает в крошечных рученках. А Счастье в блаженном, беззаботном неведении лопочет что, колотит в воздухе ножками и тянет в рот пуговицу с его рубашки.

Счастье его легко умещается в его руках.   Спит у него на груди, пуская слюнку во сне. Его Счастье пахнет медом и молоком. Он проводит носом по спутанным золотистым кудряшкам на младенческой макушке и улыбается светло и нежно.

И сердце его разрывается, когда Счастье плачет. Он, переживший войну, теряется и сам чуть не плачет. Роуз берет Счастье на руки и  он почти с благоговением смотрит, как оно ест, причмокивая и сопя.

У его Счастья круглые розовые пяточки, резвые ножки и звонкий голосок. И смех, что для него звучит как самая прекрасная музыка во Вселенной. Счастье не выговаривает букву "р", ни минуты не может усидеть на месте и обожает папины сказки. У Счастья ободранные коленки, веточки в волосах и черешневый рот до ушей. Счастье дарит ему самые "сладкие" поцелуи-шоколадно-карамельные, вишневые, клубничные и расцвечивает весь его мир, как умеют только маленькие дети.
И каждый синяк, каждая царапина его  Счастья болью отзываются в нем. Он целует ободранные ладошки, дует на ссадины и утешает плачущее Счастье:

— До свадьбы заживет.

А потом ему приходится рассказывать, что такое  свадьба и когда она будет у его Счастья. Счастье улыбается сквозь слезы.

Счастье, спит, клубочком свернувшись у него на коленях, доверчиво льнет к груди. Он не шевелится, даже дышит реже, сберегая сон своего Счастья.

Дети так быстро растут, но ему не хочется думать об этом. Пока его Счастье с ним... Пока оно приходит к нему за утешением и делится с ним своей радостью. Пока это его Счастье.